После экспроприации завода, Губкиным оставили старенький, ветхий дом в 4 комнаты на Добром Пути угол Голосеевской. В нем скончалась моя прабабушка «баба Маня» в 1968г, и до 1970г в нём жили сестры моей бабушки, «тётя Вера», со своим мужем Яшей и «тётя Дуся», со своими сыновьями, Юра Процышин, 1929г рождения, холостой на не времена, и Боря Процышин, женатый с 1966г. Им дали по 2-х комнатной квартире на улице Щорса 15, в новых девятиэтажках, над дворцом «Украина». Дом снесли. С 1970г до 1991г я не был в этом районе. Когда в 1991г, я туда пошёл, не узнал ни ландшафта, ни построек. Там стояли (стоят) ужасные панельные коробки, от прекрасных садов и декоративных деревьев ничего не осталось. Было ветрено и ужасно пыльно. Могу сказать, что вся Голосеевская улица произвела на меня очень грустное и страшное впечатление.
Мой папа родился, когда бабушке Наталье ещё не исполнилось семнадцать. Дедушка, тем временем, работал железнодорожным инженером. В года массовой коллективизации, все семейные драгоценности Губкиных, которые сумели сохранить во время Гражданской, были понемногу проданы и поменяны на пищу.
Мой отец, с раннего детства увлекался авиацией. С семи лет моделировал, а в 12 поступил в детский аэроклуб. В 15 лет он уже летал на учебных самолётах, в частности, на небезызвестном У2.
Когда началась война, папе только исполнилось 16. Он родился 14 июля 1925г. Моего дедушку сразу мобилизировали и вывезли в город Муром. Там он участвовал в разработке и конструкции очень известного бронепоезда «Илья Муромец». По причинам пропаганды (Немцы не войдут в Киев!), запретили эвакуировать семьи. А немцы окружили Киев, они раньше захватили Полтаву, поэтому последующая эвакуация не стала возможной. Перед входом немцев в Киев, и во время уроков в девятом классе в школе, приехали красноармейские грузовики, и выдали приказ всем погружаться т.к. будут их эвакуировать. Открытые Кузова «Газов» были переполнены стоящими подростками, а моему папе удалось стать возле борта. Так как он не смог сообщить ничего маме, он, и два одноклассника и одна одноклассница, смогли выпрыгнуть на ходу из машины. И это спасло им жизнь. Когда эвакуирующие поняли, что находятся в полном окружении и им не удастся прорваться за линию фронта, остановили машины, спустили детей и расстреляли их. Спастись из 200 удалось только четырём, и они потом рассказывали шёпотом эту страшную историю.
Мой дедушка был членом партии. А когда немцы входили в Киев она сожгла все документы, свои и деда. Папе удалось спасти из печи дедушкин диплом, но мы его не смогли вывести: таможня не разрешила. Его оставили Евгении Александровне.
Элементарное знание немецкого, спасло отца от принудительного вывоза на работу в Германию. Квартиру на Ленина немцы отобрали, а бабушка с папой переехали на Добрый путь. Отца послали работать сортировщиком на Демиевскую почту, которая находилась, на месте нынешнего (?) автовокзала на Московской площади. Электроэнергии у населения не было, а свечи тоже были огромным дефицитом. Люди освящались лампадами и керосинными лампами, на растопленном жиру. Вдоль Голосеевской улицы, немцы провели высоковольтную линию, а папа, с техническими знаниями и крадеными проводами, соорудил катушку, которую повесил на ель напротив высоковольтной линии. Кто немного разбирается в физике, поймет смысл сооружения. Индукции хватало примерно на 12 вольт и 3 ампера. Папа поставил в каждой комнате лампочки от фонарика в лампады. С одним единственным рубильником, на случай какой-то немецкой проверки. За годы оккупации, никто не обнаружил кражу электроэнергии, а за это расстреливали без предупреждения. Одну из этих лампадок я до сих пор храню.
